Интерлюдия первая. К черту!
Интерлюдия вторая. Настоящие черти
АДминистрация

ГЛАВА 2
Чертов ученик

     Наставники нужны всем. И молодым чертям тоже.  Кто-то, кто сможет убедить горячие головы не наломать дров. Или на худой конец заставит наломать на небольшой костер, чтобы они с минимальным количеством ссадин, мозолей и ожогов, остывшие, со всей ответственностью приступили к своим темным обязанностям. И, основываясь на всем вышеперечисленном, кому там наверху, образумь их Тьма, пришла в голову мысль, что именно он годится для этой почетной роли?!
     Черт с грустью вспоминал своего учителя. Он казался ему самым несчастным и злым существом в Аду. И если тогда черт думал, что дело в скверном характере старика, то сейчас имя скверны открылось ему, будто откровение - ученик.
     Ученик - это самовлюбленная, неблагодарная сволочь, которая убедила себя что абсолютно все в мире знает лучше, а наставник старый и скучный болван, чуть моложе своих  дурацких советов.
     Конечно же ему достался именно такой паренек. После двух месяцев обучения они были также духовно далеки, как утка и человек с ружьем в разгар охотничьего сезона. А конкретно сейчас горе-ученик умудрялся опаздывать на количество времени, в два раза превышающее тот джентельменский предел, после которого лучше не приходить вовсе. Черт видел только две возможных причины для подобного поведения. При этом вариант «проспал» занимал всего десять процентов вероятности. Подбив неутешительную статистику своей удачи за последний месяц, черт открыл портал и, не теряя больше времени, отправился проверять вариант номер два.
     Он оказался в достаточно просторном зале. Квартира в новострое, шестой этаж. Бросался в глаза хороший стильный ремонт в стиле лофт: дорогая штукатурка, красный кирпич, бетон, минимализм в обстановке, при этом огромная плазма, большой диван, X-box, на стенах какая-то бессмысленная мазня, смело именуемая современным искусством, два ноутбука. Короче, это была типичная квартира преуспевающего айтишника. На кухне велся оживленный диалог на повышенных тонах.
     - Просто поставь палец внизу и загадай желание. Что сложного?! – раздался из кухни до боли знакомый голос.
     - Если это розыгрыш, то очень неудачный! Вас прислал Дэн?!
     - Точно! Дэн. И попросил прострелить тебе ногу, если начнешь артачиться. Такой вот розыгрыш. Друзей лучше выбирай. Палец приложи, сволочь!
      Черту хотелось верить, что это просто страшный сон. Что он немного попереживает, потом проснется, придет в себя, поймет, что это был нелепый кошмар и выдохнет с облегчением. Ученик придет вовремя, они вместе отправятся на задание и…
      И ничего этого уже не случится. На кухне, на стуле возле балконной двери сидел щуплый человек лет тридцати пяти в очках, трусах и футболке с супергеройским принтом. Спиной к нему стоял его ученик. С собранными по новой моде в хвост волосами, в кожаном байкерском костюме и направлял на очкарика пистолет.
     - Ты что творишь, идиот?! - закричал черт.
     - А, наставник! -  осклабился через плечо молодой. - Я Вас не дождался.
     - Убери оружие, болван. Если сюда заявится его ангел-хранитель у тебя будут очень большие неприятности! А потом это станет и моими большими неприятностями. Мы так не работаем!
     - Ангел-хранитель?! - засмеялся ученик. - Это ж компьютерщик! Они все атеисты. У них же душа двоичная. Один-ноль-ноль-один-ноль. Никто за ним не придет!
     - Если вам нужны деньги, забирайте! - срывающимся голосом заговорил человек в очках. - Деньги, технику. Только оставьте меня в покое. Если надо я руку приложу к бумаге! Это кошмар какой-то!
     Айтишник паниковал и готовился отправиться в затяжную истерику. Черт в ужасе переводил взгляд с пистолета на очкарика и обратно, как будто успех мероприятия зависел от того, как долго он сможет удерживать их в поле зрения. Затем он почувствовал нечто, от чего волосы  на теле встали дыбом.
     - На балконе есть пожарная лестница?! - закричал черт и, сопровождаемый удивленной миной своего ученика, побежал к балконной двери.
    -  Д-да. Слева вроде. На расстоянии немного. - промямлил несчастный компьютерщик, уткнувшись лицом в ладони.
     Черт пулей выскочил на незастекленную площадку балкона. Ночь собиралась войти в свою активную фазу. Бледный огрызок молодой луны, скооперировшись с через один работающими фонарями, бросал неровный свет на окружающую действительность. Метрах в трех от края черт и правда заметил аварийную лестницу. Слишком далеко, да и долго скакать по ступеням. Черт послал мысленное пожелание-проклятье архитектору, быстрым шагом вернулся на кухню и схватил глядящего бараном ученика за вытянутую на киношный манер руку, опустив ее вместе с пистолетом.
     - Так, слушай внимательно. Через тридцать секунд тут будут крылатые. Судя по всему целая делегация.  Телепортироваться далеко мы уже не можем, проверь. Только на короткие расстояния. Поэтому, если хочешь жить, бросай мучать несчастного парня своей тупостью и не отставай. А нет, мне плевать! Подыхать из-за тебя полудурка не желаю!
     Времени больше не было, в разных местах квартиры начали открываться характерные воронки. Черт сломя голову промчался мимо вконец очумевшего от всего происходящего хозяина квартиры и одним прыжком перемахнул через балкон, попутно открывая портал этажом ниже. Он успел услышать крики и несколько выстрелов, прежде чем оказался на тротуаре, встретившись глазами с ошарашенным водителем какого-то зачуханного такси. Через мгновение рядом неуклюже выкатился в грязь его ученик.
     - Деру! -  крикнул черт, и машинально, пробегая мимо,  показал язык неистово крестящемуся таксисту.
     Они бежали улочками и дворами петляя как зайцы, стараясь избегать хорошо освещенных мест, шарахаясь от света фонарей и крылатых теней. Ночь - лучший друг Тьмы думают люди, не желая высовывать нос из уютной пещеры предрассудков. Туфли, после многочисленных ям в асфальте, варварски вывернутой из земли тротуарной плитки и черт знает откуда берущихся кирпичей, можно было выбрасывать. Был бы человеком, лежал бы где-то в темной подворотне с поломанными ногами, воя от безысходности.
     За очередной бетонной аркой виднелся широкий шестиполосный проспект. Черт вдруг резко остановился как вкопанный возле открытого канализационного люка, чувствуя спиной тяжелое, горячее, как пустынный ветер дыхание Ойвея. Черт терпеть не мог имена, но невольно отметил, что на его ученика имя легло как под заказ сшитая рубаха. Дышал он по крайней мере именно так: короткое о-о-й и длинное в-е-е-е-й.
     - Давай за мной! Это даст нам преимущество! -  черт не глядя прыгнул в черное жерло люка. Приземление сопровождалось хрустом битого стекла. - Ну! Чего замер?! Быстрей, мать твою ведьму!
     Казалось, ученик каждый раз приземляется все более нелепо. В этот раз он умудрился поскользнуться и рухнуть лицом в нечистоты.
Они бежали по однообразным улочкам канализационного коллектора. Черт выбирал ответвления хаотично, и наконец когда ему показалось, что опасность более-менее миновала, приказал сделать привал.
     - Учитель! - сказал Ойвей, проталкивая слова сквозь одышку, уперев ладони в колени. -  Это было круто!
     Ответом ему послужил хлесткий удар кулаком в челюсть. Ученик, судя по звуку, рухнул в очередную лужу. Черт помедлил секунду, затем решил, что этого будет явно недостаточно и, немного разбежавшись, проредил молодому черту ногой по ребрам. Ойвей коротко вскрикнул от боли и завалился на спину.
     - Это тебе за то, что ты полный придурок.  -  зло процедил черт. - А второй… Второй за то же самое!
     - Нельзя дважды наказывать за одно и тоже. - заныл молодой, корчась в грязной луже.
     - Я только начал. -  огрызнулся черт. -  Вставай. Бери.
     Он протянул пачку сигарет. Они какое-то время сидели и молча курили. Два красных огонька в темноте.
     - Какого ты туда поперся один? - спросил черт, немного успокоившись.
     - Хотел доказать какой я крутой. Наверное. - отозвался ученик. Голос его потерял былую браваду. Стал тусклым, кающимся. - Не хуже отца. Глупо вышло…
    -  Всего лишь глупо, да? И кто твой чертов отец?!
    - Он в свое время курировал большевиков.
     Теперь многое встало на свои места. Паренек оказался из так называемых «истинных чертей», которых от обычных отличало в общем-то только происхождение отца. Если превалирующее большинство его собратьев происходило от союза ведьмы и человека, то истинные были редким продуктом совокупления ведьмы и черта.
     Считалось, что черти бесплодны и многочисленные интрижки молодых ведьмочек и рогатых ловеласов не были редкостью. Даже люди слышали о проходящих несколько раз в год шабашах Тьмы, и сопутствующих им оргиях. Но иногда, очень редко ведьме случалось понести. Новорожденный ребенок нарекался сыном истинной Тьмы и получал врожденные привилегии недоступные большинству. Например, курировать крупнейшее революционное движение в регионе. Обучать сына Куратора было наградой, отметкой былых заслуг. Черт по-новому взглянул на мальца. 
     - Знатный был черт. Отец твой.
     - А то. Ну, вот я и рос как-то с осознанием, что я не хуже быть должен.
     И с осознанием своей чертовой важности, видимо. Черт помнил своего отца. Здоровенный, статный, деревенский кузнец. Крепкий как молот и такой же смышленый. А в последние годы жизни - ссохшаяся, хлипкая, гадящая под себя тень. Отношения не заладились с самого начала: отец испытывал к родившемуся не таким как все сыну напитанную концентрированным православным ядом ненависть, а он… Черт не знал какое чувство было основополагающим. Обида. Злость. Презрение. Боль. Как бы то ни было, когда старик скончался, кроме очевидного факта своего рождения не осталось ничего такого памятного, на чем черту хотелось заострять внимание рассказывая о своих отношениях с отцом.
     -  Учитель, а можно спросить? - в голос Ойвея вернулась свойственная ему непринужденная нагловатость.
     - Спрашивай.
     - Почему ты не пользуешься именем?
     Отец с матерью орут друг на друга. Отец пьяный, из-за него в сенях отвратительный запах. Глаза налиты кровью и, как  стало понятно позже, ненавистью. Ребенком черт долго не мог понять значения этого слова. Мать царапает отцу лицо, кричит обидные слова. Его густая каштановая борода становится бурой от крови. Удар. Тяжелая, будто наковальня, рука сминает ее хрупкое тело. Ее прекрасные черные волосы веером проносятся в воздухе прежде чем красивое бледное лицо с треском соприкасается с деревянным полом. Отец прикладывается к бутылке. Мгновение и пространство над головой сотрясается от удара, наполняется звоном десятков осколков. Стекло режет кожу головы, щеки и шею, но он не чувствует боли. Отец кричит его имя. Просит сдохнуть. Просит гореть в аду. Называет ублюдком и отродьем. Слез нет. Только непонимание. Осознание того, что имя было безвозвратно испорчено. На следующий день он выбросил его прочь.
     - Имя такая ответственная штука, парень. - задумчиво начал черт. - Имя дает своему владельцу большие возможности. Оно позволяет сделать себя самостоятельно, стать авторитетным и признанным многими членом общества. А можно приобрести чужое имя и пользоваться накопленной им славой. Чем не вариант? Но имя требует бережного отношения и ответственности! Оно хрупкое, как ранний лед, и ранимое, словно влюбленная школьница. Его можно потерять, замарать, опозорить. Если ты взял имя, то всю свою жизнь обязан его беречь. Что касается меня... Нет имени, и спросу нет. Как-то так, парень. Как-то так. Ты зачем стрелять начал, болван?
     - Растерялся. Кругом были ангелы, все при оружии. Я думал, мне конец.
     - Надеюсь ты ни в кого не попал? В кого-то, кому это может навредить я имею в виду.
     - Нет! Надеюсь, что нет…
     Знаешь, парень. - черт прокашлялся в кулак. Лектор из него был такой себе, но лучшего момента могло и не найтись. - Вам, молодым радикалам, мир видится детской книгой со сказками: яркие картинки, минимум текста, смысл прост и понятен. Но жизнь это поиск себя через разрушение Достоевского, это символизм противоречий Булгакова, это благостное безумие Сервантеса и вечное одиночество Маркеса. Я мог бы еще долго перечислять мудрых и великих темных. Если бы ты слушал, если бы ты, мать твою ведьму, захотел понять! Нет никакой войны света и тьмы. Мы ни с кем не воюем. Ни с кем, тупая твоя голова! Мы с крылатыми делаем одно дело, являемся частью сложнейшей энергетической системы, основанной на строгом балансе. Если представить, что люди это тело, то мы его руки. Вот что бы ты стал делать, если бы твоя левая рука ни с того ни с сего начала тебя душить?
     - Схватил бы ее правой. -  промямлил ученик.
     - Вот это и случилось в той долбаной квартире. Ангелы обязаны были отреагировать.
     - Я должен извиниться, учитель. Я вел себя как идиот и этого не изменить. - проговорил Ойвей, вставая и склоняя голову  в знак уважения. - Когда-нибудь я стану таким же мудрым.
    Не смотря ни на что, черт почувствовал легкое удовлетворение. Эта небольшая фраза дала ему уверенность, что все это еще может закончиться хорошо. Нужно только суметь добраться до Ада. Порталы по прежнему не работают, но это ничего. Приходилось и раньше бывать в канализации. Он всю сознательную жизнь имеет дело с грязью.
     Размышления его прервала вспышка, залившая ярчайшим светом все видимое пространство коллектора. Перед глазами было сплошное золотисто-белое полотно, разбавляемое блеклыми пятнами.  Черт чувствовал что кто-то крутит ему руки за спину, ставит на колени, как терен больно впивается в запястья.
     Когда зрение стало возвращаться, привыкая к резкой смене освещения, он смог разглядеть в нескольких шагах от себя высокого мужчину, величественно раскинувшего огромные крылья. Черту доводилось слышать про архангелов, но впервые он видел одного из них так близко  сияющие доспехи, гордый взгляд, словно высеченное из камня бородатое лицо война. И пылающий меч, насквозь пронзивший его ученика. Черт в отупении, будто в замедленной съемке наблюдал как Ойвей падает на колени, соскальзывая с объятого розоватым огнем лезвия и, слегка покачнувшись, заваливается набок.
     - Ты грязь! Порочный сын ишака и слепой курицы! - злобно шипел черт, не справляясь с фонтанирующим изо рта гневом.  - Убийца! Палач! Мясник! Выслеживаешь молодых парней, чтобы казнить за ошибки? Развяжи мои руки, тварь!
     - Меня не задевают твои речи, темный. - двое подручных ангелов грубо подтащили черта ближе к старшему. Мертвые остекленевшие глаза Ойвея, казалось, взирали на них с  изумлением и укором. - Мы следили за тобой.
     - А что ты напишешь в отчете, крылатый?! -  не унимался черт. Слова архангела были чем-то важны, но боль, раскаленным панцирем сковавшая грудь, не позволяла мыслить здраво. Если бы мог, он убил бы заносчивого светлого, разорвал на части, выпил его наглые голубые глаза! - Добро зверски убило зло, так, архангел?! Так мы теперь работаем?! Сволочи, разорви вас тьма….
     - Знай свое месть, рогатый! - грозно промолвил архангел. Его непрошибаемое спокойствие дало первую трещину.
     - Это юмор. Вы все равно не поймете.
     - С юмором у них всегда были проблемы, парень! Серьезные проблемы.
      Вслед за голосом из тьмы тоннеля показался незнакомец. Невысокий, коренастый, в полосатом костюме-тройке старого фасона, огненно рыжий. 
     - Пришел пугать нас своим кривым лицом, Азазель? - переключил свое недовольство на вновь прибывшего архангел. Черт уловил старательно скрываемую эмоцию за показной бравадой старшего ангела. Неужели страх?
     - Отчего бы и не попугать? Ангелы в канализации, прям футуризм! - голос демона был схож мелодичностью с давно несмазанной дверью. - А что тут собственно происходит?
     - Баланс был нарушен. Мы забираем виновных. - державшие черта под руки ангелы как по команде разжали пальцы и переместились за спину своего патрона.
     - Без суда?! - удивленно поднял кустистые брови Азазель. Количество легендарных фигур на квадратный метр зашкаливало, кружа черту и без того закруженную голову. - И давно мы так работаем, Гавриил?
     - Погиб человек. Пуля выпущенная этим темным в нас, срикошетила. Есть правила. Ты знаешь наказание.
     - Знаю. Конечно знаю. - Азазель замер на расстоянии пяти шагов от их, словно сошедшей с альтернативных библейских гравюр, компании, всем своим видом демонстрируя развязную беспечность. - Если была пуля. И она срикошетила. И была боевой. И человек от нее умер. Слишком много «и», не находишь?! 
     - Ты хочешь сказать, что мы все подстроили?! - в голосе архангела сквозило нескрываемое презрение. - Даже для вас низко! Мы никогда не лжем!
     - А я того и не говорил. - растянул губы в жуткой улыбке демон. - Но суд должен быть. Таковы, как ты сам выразился, правила.
     - Мне нет дела до твоего мнения, Лорд Азазель! Мы забираем его.
     - Не думаю… Что тебе нет… Дела… До моего… Мнения!
     От былого добродушия не осталось и следа. Черт видел теперь источающую чистейший гнев слегка размытую фигуру. То ли свет играл злую шутку со зрением, то ли демон преображался. Но одно черт знал точно, даже когда эти двое просто грозно смотрят друг на друга, людей во всем квартале мучают мигрени и зубная боль. Что будет если они и правда начнут меряться силами?
     - У тебя не хватит сил совладать со мной, демон. - тихо, не слишком уверенно сказал Гавриил. - Мы забираем его.
     Вдруг стало очень темно. Настолько очень, что даже свет архангела казался размытым. Мрачную, насыщенную тьму с обеих сторон тоннеля прорезало множество красных огней, алых пятен с жуткими чернильными зрачками. Воздух вокруг вибрировал и рычал. Нечто ужасное готово было, вспоров слои реальности, в любой момент ворваться в вонючий коллектор. Ужас овладел чертом, вытеснив все прочие мысли, вдавливал в грязный бетонный пол, заставлял не отрываясь смотреть на лорда-демона.
     - Довольно! - в ярости проревел архангел. Тьма в тоннеле мгновенно рассеялась, Азазель снова предстал в образе старомодного рыжеволосого увальня. - Сегодня мы уходим! Будет новый день!
     - Непременно. - констатировал демон, с интересом глядя на неуклюжие попытки ангелов сотворить переход. - Но сегодня ногами.
     Черт смотрел как злые, недовольные адепты света, марая белоснежные одежды, один за другим карабкаются на поверхность, за пределы действия сотворенного Азазелем черт пойми чего... И когда последняя пара ног втянулась в круглое  отверстие люка, почувствовал что путы исчезли.
     - Нет, сколько ж они тратят на прачечную? Немыслимо. - задумчиво проговорил Азазель.
     - Это все слишком, немыслимо несправедливо! - ответил черт, в отупении глядя на тело своего  неудачливого ученика.
     - О, избавь меня от этого сопливого нытья. Несправедливо! Ты еще в местной мэрии не был. Там столько видов несправедливости, закачаешься! Вот дальше по улице живет главврач онкобольницы, который сознательно присвоил деньги, выделенные бюджетом, заменив дорогостоящие израильские препараты на аналоги, схожие способностью бороться с раком с проточной водой. В доме напротив сынок местного полицейского бонзы прямо сейчас договаривается о поставках нового синтетического наркотика. Ведь привыкание уже со второй дозы! Заместитель директора сиротского приюта считает, что все симпатичные мальчуганы его личная сексуальная армия. Он им платит шоколадом. Или жестокими побоями и голодовкой, если оказывается, что сладкое они любят недостаточно сильно. А дороги…
     - Хватит, темный! Я понял, мир несправедлив…
     - Несправедливость - основа основ нашего существования. Представь, если бы все были честными, мудрыми, правильными. Зачем нужны были бы черти, ангелы, бог, дьявол и прочие глупости? Жили бы себе ровно, ходили друг за дружкой по кругу. Дрейфовали в этой тоске.  - в этом месте демон с шумом набрал в рот слюны и с чувством сплюнул под ноги. - Так что зря ты ругаешь несправедливость. Мы живем в сплошной несправедливости и важно знаешь что? Занять в ней правильное место.
     - И кто же я в ней? Я на правильном месте?!
     - Ты задаешь чертовски неправильные вопросы. - сказал Азазель  поворачиваясь спиной и открывая портал.
     - И какой же вопрос правильный?
     - Кем ты хочешь быть?
     Портал закрылся. Черт остался сидеть в темноте один, курил, наблюдая как первые солнечные лучи робко проникают сквозь решетку ливневки. Когда последняя сигарета превратилась в бесполезный окурок, черт кряхтя поднялся на ноги и перекинул через плечо безжизненное, неожиданно легкое тело Ойвея. В конце концов их работа никогда не подразумевала пикник на радуге. Нужно было возвращаться в Ад.

Отредактировано Logan (14.03.2023 23:48:39)